Неточные совпадения
Что за плавание в этих печальных местах! что за климат! Лета почти нет: утром ни
холодно, ни тепло, а вечером положительно
холодно. Туманы скрывают от глаз чуть не собственный нос. Вчера палили из пушек, били в барабан, чтоб навести наши шлюпки с офицерами на место, где стоит фрегат. Ветра большею частию свежие, холодные, тишины почти не
бывает, а половина июля!
Мочи нет, опять болота одолели! Лошади уходят по брюхо. Якут говорит: «Всяко
бывает, и падают; лучше пешком, или пешкьюем», — как он пренежно произносит. «Весной здесь все вода, все вода, — далее говорит он, — почтальон ехал, нельзя ехать, слез, пешкьюем шел по грудь,
холодно, озяб, очень сердился».
Нагасаки на этот раз смотрели как-то печально. Зелень на холмах бледная, на деревьях тощая, да и
холодно, нужды нет, что апрель, холоднее, нежели в это время
бывает даже у нас, на севере. Мы начинаем гулять в легких пальто, а здесь еще зимний воздух, и Кичибе вчера сказал, что теплее будет не раньше как через месяц.
На дворе было
холодно. После гроз и дождей наступили те холода, которые обыкновенно
бывают весной. Было так
холодно и такой пронзительный ветер, что Нехлюдов озяб в легком пальто и всё прибавлял шагу, стараясь согреться.
Меня обносили за столом,
холодно и надменно встречали, наконец не замечали вовсе; мне не давали даже вмешиваться в общий разговор, и я сам,
бывало, нарочно поддакивал из-за угла какому-нибудь глупейшему говоруну, который во время оно, в Москве, с восхищением облобызал бы прах ног моих, край моей шинели…
Катя тогда так
холодно приняла совет удаляться от него, оставалась так равнодушна, как он перестал
бывать у них.
На сей раз он привел меня в большой кабинет; там, за огромным столом, на больших покойных креслах сидел толстый, высокий румяный господин — из тех, которым всегда
бывает жарко, с белыми, откормленными, но рыхлыми мясами, с толстыми, но тщательно выхоленными руками, с шейным платком, сведенным на минимум, с бесцветными глазами, с жовиальным [Здесь: благодушным (от фр. jovial).] выражением, которое обыкновенно принадлежит людям, совершенно потонувшим в любви к своему благосостоянию и которые могут подняться
холодно и без больших усилий до чрезвычайных злодейств.
Больше всего умирают в декабре, когда на Сахалине
бывает очень
холодно, и в марте и апреле; меньше всего — в сентябре и октябре.
Бывало, забыв лекции и тетради, сидит он в невеселой гостиной осининского дома, сидит и украдкой смотрит на Ирину: сердце в нем медленно и горестно тает и давит ему грудь; а она как будто сердится, как будто скучает, встанет, пройдется по комнате,
холодно посмотрит на него, как на стол или на стул, пожмет плечом и скрестит руки; или в течение целого вечера, даже разговаривая с Литвиновым, нарочно ни разу не взглянет на него, как бы отказывая ему и в этой милостыне; или, наконец, возьмет книжку и уставится в нее, не читая, хмурится и кусает губы, а не то вдруг громко спросит у отца или у брата: как по-немецки"терпение"?
— Отчего вы переменились? — сказала она тихо. — Отчего вы не
бываете уже так нежны и веселы, как на Знаменской? Прожила я у вас почти месяц, но мне кажется, мы еще не начинали жить и ни о чем еще не поговорили как следует. Вы всякий раз отвечаете мне шуточками или
холодно и длинно, как учитель. И в шуточках ваших что-то холодное… Отчего вы перестали говорить со мной серьезно?
Канарейке теперь казалось, что нет ничего лучше на свете, как воронье гнездо. Ну да, конечно,
бывало и
холодно и голодно, а все-таки — полная воля. Куда захотела, туда и полетела… Она даже заплакала. Вот придут мальчики и посадят ее опять в клетку. На ее счастье, летела мимо Ворона и увидела, что дело плохо.
— А чем же мы виноваты, что нам
холодно расти прямо в поле? — жаловались душистые кудрявые Левкои и Гиацинты. — Мы здесь только гости, а наша родина далеко, там, где так тепло и совсем не
бывает зимы. Ах как там хорошо, и мы постоянно тоскуем по своей милой родине… У вас, на севере, так
холодно. Нас Аленушка тоже любит, и даже очень…
— И у нас тоже хорошо, — спорили полевые цветы. — Конечно,
бывает иногда очень
холодно, но это здорово… А потом, холод убивает наших злейших врагов, как червячки, мошки и разные букашки. Если бы не холод, нам пришлось бы плохо.
Наташа. И они тоже, я им скажу. Они добрые… (Идет.) К ужину я велела простокваши. Доктор говорит, тебе нужно одну простоквашу есть, иначе не похудеешь. (Останавливается.) Бобик холодный. Я боюсь, ему
холодно в его комнате, пожалуй. Надо бы хоть до теплой погоды поместить его в другой комнате. Например, у Ирины комната как раз для ребенка: и сухо, и целый день солнце. Надо ей сказать, она пока может с Ольгой в одной комнате… Все равно днем дома не
бывает, только ночует…
Мне, как обыкновенно
бывает после долгой отлучки, предстояло много неприятных хлопот: прозябшая квартира отогревалась плохо; везде, кроме одной комнаты, примыкавшей к мастерской Истомина, под потолками держалась зелеными облаками вредная сырость; окна
холодно плакали и мерзли: все было не на своем месте, и ни к чему не хотелось притронуться.
В одном осьмиаршинном лисятнике более девяти или двенадцати лисят держать не годится: когда сделается
холодно, они начнут жаться в кучу, отчего нижним и средним
бывает так жарко, что шерсть на них подопревает.
Цветаева(улыбаясь Поле). Запела коноплянка… Ты знаешь, Таня, я не сантиментальна… но когда подумаю о будущем… о людях в будущем, о жизни — мне делается как-то сладко-грустно… Как будто в сердце у меня сияет осенний, бодрый день… Знаешь —
бывают такие дни осенью: в ясном небе — спокойное солнце, воздух — глубокий, прозрачный, вдали всё так отчетливо… свежо, но не
холодно, тепло, а не жарко…
Зимою трудновато
бывало ему: дров нет и купить не на что, деньги пропиты; в избёнке, как в погребе,
холодно, только пичужки щебечут да поют, а мы с ним, лёжа на холодной печи, всем, чем можно, окутаемся и слушаем птичье пение… Ларион им подсвистывает — хорошо умел! — да и сам был похож на клеста: нос большой, крюком загнутый, и красная голова. А то,
бывало, скажет мне...
Ничуть не
бывало… непременно что-нибудь найдут: одни скажут — очень было жарко, а другие —
холодно; одним показалась сыра рыба, другие недовольны, что вина мало, третьи скучали, что их хозяин заставлял танцевать, четвертые жаловались на монотонность, — и очень немного осталось нынче на свете таких простодушных людей, которые были бы довольны предлагаемым им от своего брата удовольствием; но театр уже по преимуществу подпадает, как говорят, критике.
— Верно! — соглашается Гнедой. — Это я зря, не надо ругаться. Ребята! — дёргаясь всем телом, кричит он. Вокруг него летает лохмотье кафтана, и кажется, что вспыхнул он тёмным огнём. — Ребятушки, я вам расскажу по порядку, слушай! Первое — работал. Господь небесный, али я не работал?
Бывало, пашу — кости скрипят, земля стонет — работал — все знают, все видели! Голодно, братцы! Обидно — все командуют! Зиму жить —
холодно и нету дров избу вытопить, а кругом — леса без края! Ребятёнки мрут, баба плачет…
Тихон Павлович вздрогнул, перекрестился и посмотрел в угол на лик Спасителя. Тени от лампады всё дрожали на нём, он был строг и, казалось, всё думал свою бошьшую думу. У мельника в груди стало
холодно. А вдруг он сейчас вот… или нет, завтра… Вдруг он завтра умрёт! Это
бывает с человеком — сразу, без всякой болезни упал да и умер…
— Никогда я Настасье про иночество слова не говорила, — спокойно и
холодно отвечала Манефа, — беседы у меня с ней о том никогда не
бывало. И нет ей моего совета, нет благословения идти в скиты. Молода еще, голубушка, — не снесешь… Да у нас таких молодых и не постригают.
Иногда
бывает, что и
холодно на дворе, а в горнице тепло, — а не потеют окна; а иногда и теплее на дворе, а в горнице не так тепло, — а потеют окна.
На прощанье Манефа еще раз поблагодарила Самоквасова за его приношенье, но в гости не звала, как
бывало прежде… Простилась сухо,
холодно, тоже не по-прежнему.
Пока было
холодно, они довольно энергично копались в снегу, но как только взошло солнце и температура повысилась до +5 °C, они стали замирать и еле-еле двигались своими длинными паукообразными ногами. Савушка называл их «имаса кулигани» (имаса — снег, кулига — все наземные, ползающие живые существа: черви, гусеницы, насекомые, змеи и т. д.). Они всегда появляются весной и даже при морозах, когда лужи промерзают насквозь. Иногда их
бывает так много, что можно подумать, будто снег покрыт пылью.
— Не знаю… Сначала думал, — ревматизм.
Холодно было в подвале и сыро. Сильнейшие боли в колене, — в одном, потом появились в другом. И слабость бесконечная, все бы лежал, лежал. По бедрам красные точки, как от блошиных укусов. А вчера посмотрел, — багровые и желто-голубые пятна на бедрах… Ясное дело, — цинга. Только странно, что на деснах ничего. Но так
бывает. Это все пустяки.
Глупость это была с моей стороны или предательство? Ей-богу, глупость. Мне теперь стыдно и удивительно вспоминать, до чего я тогда
бывал глуп. Но не так, должно быть, воспринял мой поступок Горбатов. По-видимому, генерал встретился с ним в клубе и не поблагодарил его за совет, который он мне дал. Вскоре я встретился с Горбатовым в коридоре, поклонился ему. Он холодно-негодующими глазами оглядел меня, не ответил на поклон и отвернулся.
Минут через пять отворилась дверь и вошел Финкель, высокий черномазый выкрест с жирными щеками и с глазами навыкате. Щеки, глаза, живот, толстые бедра — всё это у него было так сыто, противно, сурово. В «Ренессансе» и в Немецком клубе он обыкновенно
бывал навеселе, много тратил там на женщин и терпеливо сносил их шутки (например, когда Ванда вылила ему на голову пиво, то он только улыбнулся и погрозил пальцем); теперь же он имел хмурый, сонный вид и глядел важно,
холодно, как начальник, и что-то жевал.
Лиза. Нисколько мне не
холодно. Нате! Не хочу вашего платка. Какие у вас женщины
бывают, и вы всем даете этот платок укрываться — противность какая! И Катя лучше вас всех, хоть вы и жалуетесь, что она красится. Если бы вам можно было, вы тоже бы красились… смешно? Ну и глупо.
В селе Райбуже, как раз против церкви, стоит двухэтажный дом на каменном фундаменте и с железной крышей. В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Катин, по прозванию Дюдя, а в верхнем, где летом
бывает очень жарко, а зимою очень
холодно, останавливаются проезжие чиновники, купцы и помещики. Дюдя арендует участки, держит на большой дороге кабак, торгует и дегтем, и мёдом, и скотом, и сороками, и у него уж набралось тысяч восемь, которые лежат в городе в банке.
Для больных у нас разбили шатры. Но по ночам
бывало уж очень
холодно. Главный врач отыскал несколько фанз, попорченных меньше, чем другие, и стал отделывать их под больных. Три дня над фанзами работали плотники и штукатуры нашей команды.
Подгорин сам и выпивал, иногда помногу, и
бывал у женщин без разбора, но лениво,
холодно, не испытывая никакого удовольствия, и им овладевало брезгливое чувство, когда в его присутствии этому отдавались со страстью другие, и он не понимал людей, которые на Живодерке чувствуют себя свободнее, чем дома, около порядочных женщин, и не любил таких людей; ему казалось, что всякая нечистота пристает к ним, как репейник.
— Mon cher, [ — Любезный друг,] —
бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, — Николушке нельзя нынче гулять: очень
холодно.
Если он сейчас явится на заседание с лицом взволнованным, напряженным, красным или слишком бледным, то его враги могут вообразить, что он придает большое значение их интригам; если же его лицо будет
холодно, бесстрастно, как бы заспанно, такое лицо, какое
бывает у людей, стоящих выше толпы и утомленных жизнью, то все враги, взглянув на него, втайне проникнутся уважением и подумают...
Когда было очень
холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда
бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.